Выросла в детдоме, о родителях остались только обрывки воспоминаний. Не самые приятные, потому наверное не буду вдаваться в подробности.
Это был не детдом в общем понимании, а интернат для детей с заторможенным развитием.
Угодила я туда не из умственных способностей, просто списали автоматом, потому что была из социально неблагополучной семьи.
Отвратительное отношение воспитателей, жестокие одногруппники, отвратительная еда — всё это каждый день пыталось сломать меня.
Точно не знаю, может у них и получилось. Как бы там ни было, но людей я как-то не очень воспринимаю. Заводить себе друзей желания нет.
Мне хватает одного, единственного человека, который заменяет мне весь мир.
На тот момент мне было восемь лет.
В то утро я сильно поругалась с девочкой из нашей группы, которая обвиняла меня в воровстве.
Она где-то чудом достала кусок мармелада, и он пропал у неё из тумбочки.
Мы спали на соседних кроватях, а потому она сразу же начала винить в этом меня.
В столовой, когда я пила чай, она сильно толкнула меня в спину и я выронила стакан. Он разбился.
Тут же подошла воспитательница и принялась сначала отчитывать меня, а потом хлестанула линейкой по рукам.
Было очень больно…
Она замахнулась снова.
Подскочил парень из старшей группы, он был лет на семь старше меня. До этого видела его только мельком.
Схватил воспитательницу за руку, вырвал у неё линейку и сломал её об угол стола.
Не знаю, что с ним делали за это, но в столовой он не появлялся целый месяц.
Потом увидела его снова. Был худой как смерть.
И не смотря на измождение, отдал мне свой пряник… Просто молча.
Стали дружить с ним тайком, он мне стал как старший брат.
Нас просто тянуло к друг другу среди всего этого уныния и кошмара. Хотелось тепла.
Сбегали по ночам из корпуса, выбирались за забор, мотались по окрестностям, по стройкам лазили.
Свинец плавили, взрывали карбид)
Он меня называл – «Чумазиха», из-за того, что я вечно пачкалась сажей.
Было весело и хорошо. Наверное даже счастливо…
Потом он выпустился, оставил мне адрес.
Писала ему, первые годы отвечал, потом тишина…
Пришло время моего выпуска. Прошла переаттестацию, комиссию, избавилась от диагноза.
Поступила в медучилище, закончила его. Устроилась сестрой. Жила в комнате общежития, которую дали от государства.
Через пару лет перевелась в областную больницу. Увидела Женю, того самого парня.
С контузией после Чечни, с потерей памяти. Меня не помнил, и детдома тоже.
Выхаживала его как могла, забрала к себе после выписки.
Он продолжал смотреть на меня растеряно, не смотря на то, что я каждый день рассказывала ему о нашем прошлом.
А однажды, когда я проснулась утром и поставила чайник, Женя подошёл ко мне сзади, обнял и говорит:
— Чумазиха, я вот тебе не рассказывал, но за ту линейку в столовой меня целый месяц на хлебе и воде в подвале продержали.
Не выдержала, разрыдалась...
