Парень, который спас меня от аборта стал для меня самым родным человеком. Мне было 17 лет, когда я поняла, что беременна…

Мне было 17, когда я поняла, что беременна. Отношения с бывшим одноклассником, секс без предохранения. Я жила с родителями в самой настоящей деревне и о многом не знала. Какие презервативы, когда у нас на всю деревню один магазин, в котором сливочное масло и то не всегда купишь.

Месяцев до 5-6 я думала, что все еще как-то решится. Что месячные придут, а ем я потому, что всегда много ем. Я вообще достаточно пухлая. Именно из-за лишнего жира, моя мама и проглядела самое начало беременности. Футболки я выбирала пошире, у отца брала.

Мой папа, кстати, фермер. Поэтому у нас была самая обеспеченная семья в деревне. Он постоянно ездил в город, отвозил машинами мясо и овощи, а обратно возвращался с деньгами. Он хороший, но очень строгий. Сказать ему о беременности было равносильно самоубийству. Так я и ждала неизвестно чего.

Мама заметила случайно, когда я развешивала белье. Подбежала, задрала футболку и как заорет: «Коооооляяяяя!». На крик папа быстро пришел из бани. А дальше все было как в кино. Нет, они не кричали. Они молча собрали мои вещи и сказали, что мы едем в город. Что такого позора нам не надо, что надо делать аборт. Когда я сказала, что ребенок уже толкается, мама хлопнула дверью.

Ночью я сбежала через окно к Игорю, своему однокласснику. Сказала, что все настаивают на аборте. Что хочу услышать от него ответ. Он пожал плечами, сказал, что ему все равно. Но если я поеду в город, то не могла бы привезти ему кроссовки, а то его старые порвались. Вот эта фраза про кроссовки поставила точку в нашей любви. Больше я никогда не видела Игоря.

Сначала меня привезли в районный центр, но там врачи сказали, что срок поздний, они не возьмутся. Потом поехали в областной. Я не помню, сколько было этих больниц, но почти везде говорили, что уже слишком поздно для аборта. Папа бросал сумку с деньгами на стол и говорил, сделайте что угодно, ребенок нам не нужен.

Если раньше я относилась к ребенку в животе просто как к кукле, то после этих слов поняла, что у него, кроме меня, больше никого нет. Я же его мама, я должна его защитить. В ноги папе упала, просила вернуться домой, но он был непреклонен.

В одной из больниц согласились вызвать искусственные роды, в другой – провести меня по чужой карточке, а ребенка потом отдать на усыновление. Папа задумался. Гинеколог его уговорил, но с условием, что я остаюсь прямо сейчас в больнице и лежу там до родов.

Папа, оставив меня, уехал. Через несколько дней Александр Юрьевич, мой гинеколог, пригласил меня к себе в гости с ночевкой. Я с радостью согласилась, потому что спать в палате, где все стонут и храпят было невыносимо, да и лежала я там чисто для виду, беременность проходила хорошо. Так я у него прожила до самых родов, а потом он предложил мне остаться навсегда. Мы поженились, когда ребенку исполнился год.

Я спрашивала у него, зачем он это сделал? Зачем спас меня от аборта? Зачем женился на малолетке? Зачем позвал к себе? У меня было множество вопросов. А он лишь сказал, что у него в аварии погибла беременная жена. И в тот день, когда мы пришли с папой к нему, был ровно год со дня трагедии. Утром он был в церкви и просил у Бога знак, что ему делать дальше, как жить, когда больше нет сил вставать по утрам. Когда он увидел на моей карточке имя своей жены, то понял, что должен вмешаться, ведь в этот раз он может помочь.

Сына мы назвали так, как он захотел. Я знаю, что это имя его прежнего не рождённого ребенка, но мне не больно. Я рада, что у меня есть семья. Со своими родителями я больше не общаюсь. В день родов им позвонил Саша и сказал, что все живы и здоровы, но приезжать больше не надо.

Сейчас у нас все хорошо, я снова беременна. С двумя детьми было бы неплохо водить машину, но муж против получения прав, могу его понять. Пусть это будет та самая цена, которую мне нужно заплатить за свое счастье.

Оцените статью
Зависалка